Я не умею связно говорить о Салетте. Разве можно объяснить, что это такое,
когда ты идешь по горной тропинке, и если сделаешь шаг влево, распрощаешься со здоровьем, если не с жизнью;
когда слушаешь, как девушка-полька поет цыганские песни под гитару или как Анри, великолепный музыкант и органист, играет Лунную сонату, а затем нашу русскую "Катюшу", и один гарный хлопец поет так, что слезы на глазах;
когда разговариваешь с паломниками-итальянцами, с поляками - а я так люблю польску муву, эти певучие интонации, этот шорох осенних листьев;
или когда лежишь в траве, а над тобой жужжат насекомые, и ветерок шевелит альпийские травы, и не верится, что это правда, что ты действительно здесь, в этой маленькой разновидности рая;
когда ночью звезды не такие, как дома, и облака поднимаются из долины, несут холод, и скоро вокруг тебя ни черта ни видно, только ребята из Кривого Рога сидят рядом, творят самокрутки;
когда за час приходится придумывать русский народный танец, отражающий семейные ценности нашей страны, и выступаешь с ним на международном коллоквиуме (и, во всяком случае, во время этого выступления зрители не спят);
когда сердце будто сжимает кулаком, когда проходишь по этим коридорам, по этим узким лестницам, и накатывает тоска по несбывшемуся, по звонким голосам и объятиям, по сияющим глазам;
когда даришь французам матрешек, когда охотишься за гитарой по всему санктуарию, когда знакомств столько, что путаешь лица и имена, когда рядом старые и новые друзья;
когда гуляешь на пронизывающем ветру со знакомой девушкой, и плевать на холод, потому что вы болеете одним и тем же, самой прекрасной в мире болезнью (дуры, совсем дуры);
когда тоска и счастье сплетаются в пеструю фенечку, точно по запястью, и захочешь - не снимешь.
Наверное, лучше я постараюсь показать это. Но не теперь, теперь, через десять минут, я иду в горы. Встречать солнце.
