Про солнце

А какой у меня был Минск, боженька! Минск, закончившийся Смоленском, на закуску Орша и Вязьма, аперитивом полупустые поезда.
Не выдержав послевкусия, из Москвы сбежала следующим же утром.

Уставшим от серости, изголодавшимся по Солнцу прямым рейсом в Заполярье. Где еще оно такое, обманчиво теплое, невозможное, слепящее, как тут?
Распахивала окно, чтобы сфотографировать вертолет над лесом. Воздух дрожал, отплясывал капоэйру, чтобы согреться. Одежда закостенела за эти короткие двадцать секунд, пришлось так и стоять на подоконнике, не шевелясь, чтобы холодная ткань не касалась кожи.
Когда выходишь туда, в заоконье, смотреть в сторону реки невозможно совсем, слепит. Тени синие, ветви одеты снегом, даже дорожные знаки заиндевевшие. Провод наушников железнеет, не согнуть, а то еще переломится. Мороз жжет, вгрызается так, что краснеешь и седеешь одновременно. Белые ресницы и нос потомственного алкоголика, вот так выглядит настоящая Снежная королева. А сказки - выдумки идеалистов с юга.

***
Удивительно то, как все меняется во время путешествий. Действительность не то чтобы искривляется, нет, она скорее выпрямляется, и все становится таким, каким долно быть. Кто-то там, на верхнем этаже, жмет на кнопку, дергает за веревочку, и все с щелчком встает на свои места. Я подумывала, что это тоже способ бегства от реальности. Но нет, всего лишь возвращение к себе. Я же жадная до впечатлений, до встреч, до тепла. Коллекционирую, складирую внутри, храню и хрена поделюсь. Все попутчики, пустые вагоны, найденные магические лавочки-книгарни, выставки эльфов, внезапное потепление и снег хлопьями, сбыча мечт скопом за неделю.
Во время путешествий все мои раздоры исчезают, мир становится простым и ясным, и произойти может все. Потому все и происходит. Начальник аэропорта носит за мной рюкзак, пока отец подает к крыльцу карету, Серега приносит ведерко ПВА, а Елена с красивым отчеством Ювенальевна - ведерко белой акриловой, и мы с мамой творим;
кошка взмывает вверх по дверным проемам и пробует на вкус мои дреды, видать, мстит за то, что я ее кормлю творогом; Сашка Щ. подкрадывается сзади, пока я вещаю про торты, и обнимает крепко; я раздариваю закупоренную удачу и аптекарское счастье (подходит для ежедневного применения), Аня рассказывает про драконов и поляков (это - по степени загадочности понятия идентичные), Маша угощает совершенно невероятными блюдами какими-то, и всего этого счастья столько, столько, три вагона и маленькая тележка, в личное пользование. Счастье, оно внутри.

***
И обманчивое заполярное cолнце, несмотря на мороз, не дает этому счастью снова задремать.